– Материалы для создания кое-чего еще не успели купить, но это вполне может подождать до завтра. – Уже куда более спокойным тоном ответил мужчина, к тому же еще изрядно воодушевленный скорой перспективой хорошенько выпить и вкусно поесть. – На сегодня наши дела закончены, так что действительно не мешало бы отдохнуть. Да, кстати. Я вижу, что эта штуковина тяжела для тебя. Может, мне взять твою покупку?

В этом теле Керастес не выглядела сильной и выносливой, скорее даже наоборот, и именно поэтому некромант предложил взять ее покупку, ведь для него такая ноша была бы пустяком, даром что эльфов принято считать хилыми и слабыми. Для живущих на поверхности это было справедливым по большей части, но вот в Подземье все было несколько иначе. Кроме того, прилежные занятия фехтованием в прошлом и регулярные сражения уже на поверхности закалили Аунара, сделав его весьма ловким и даже добавив выносливости. Под длинным плащом, качественно подогнанным доспехом и удобной одеждой скрывалось отнюдь не дряблое хилое тело колдуна, нет – рослый мужчина был подтянутым, жилистым, в меру мускулистым, чего обычно от заклинателей вовсе не ждут. Как оказалось, очень зря, но такое опрометчивое к нему отношение было темному эльфу лишь на руку.

Проследив направление, в которое указывал девичий палец, Карбьер слегка приподнимает левую бровь. Фестивальные гадания? У Керастес был весьма специфический взгляд на развлечения, однако спорить он не стал. Если и не суждено ему получить своё «самое достоверное предсказание», то вот от возможности вдоволь посмеяться отказываться было грешно.

– Желаешь заглянуть за завесу, что скрывает будущее от простых смертных, сестрица? – Лич всё же не удерживается от беззлобной усмешки: ерничая, он пытается скопировать образцовый старческий голос и поглаживает гладко выбритый подбородок, где, по задумке, должна была красоваться длинная седая борода. В исполнении молодого мужчины такая пародия смотрелась нелепо и уморительно – Знание о неотвратимом может быть крайне губительно!.. Кхм, не так губительно, впрочем, как король, готовый спустить деньги своих подданных на предсказания от гадалки.

Хохоча, Карбьер отодвигает полог шатра, чтобы пропустить друзей внутрь, а сам заходит уже последним, рассматривая обстановку. Книги, черепа, травы под потолком – ничего примечательного, и заскучавший взгляд его падает на особу, сидевшую за столом. И она не разочаровала его, своими словами мигом развеяв смертную тоску. Чудовище с десятью головами… Да, нечто подобное он видел там, на тракте ещё месяц назад (это правда было так давно?), когда без чувств свалился с лошади. Тогда силы короля мертвых были менее всего подконтрольны своему хозяину, накрепко связывая его с миром духов – там, как известно, грани реального немного стираются.

Сможет ли он сделать это вновь? Вероятно, но точно не в ближайшее время.

– Я готов быть первым, уважаемая госпожа – Будто отвечая на её кокетство, Карбьер очаровательно улыбается, присаживаясь за стол. В противовес словам и манерам, в глазах его сквозит холодный интерес: догадается или нет? Разумеется, да, если даже суть Архаас не стала для неё загадкой – Что же готовит мне день грядущий? Может, встречу с одной старой знакомой?

Карбьер молчит, задумчиво рассматривая свой расклад и столь же задумчиво слушая слова старой гадалки, вновь поселившие смятение в его душе. На этот раз оно не было лихорадочным, сводящим с ума, но приобретало оттенок степенности, какой рождает доброе напутствие истинно мудрого человека. По крайней мере, лич мог лишь сильнее утвердиться в своём желании следовать намеченному пути: и предсказание, и последние события в его странной жизни к этому располагали.

Смутное чувство тревоги просыпается в нём на мгновенье: по-настоящему особенным он считал лишь одного человека, и заданный вопрос весьма четко это конкретизировал.

Филактерия, спрятанная под слоем одежды, отзывается на упоминание проблем, будто речь шла о ней, обжигая кожу могильным холодом. Приходится одернуть ворот кафтана, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Таков был залог его вечности: пришлось немного… доработать формулу, благодаря которой личность после смерти не деформировалась так сильно, как могла бы. Постоянная потребность держать филактерию при себе, напитывая её магией смерти – меньшая цена, которую он мог бы заплатить за свою скромную прихоть. Это давало простор для экспериментов, это же делало его ещё более уязвимым.

– Emporis filia veritas. Я вас понял, госпожа – Карбьер улыбается всё так же очаровательно, когда тонкими пальцами подхватывает протянутую ему карту, а взамен на гадальном столе оказывается обещанная плата. Он получил, что хотел, и разочарован в том не был: о нет, он, пожалуй, получил даже больше, чем мог бы.

Место оказывается свободно в мгновение ока: лич скоро убирает «Мир» в свою записную книжку, любовно огладив её корешок и, прежде чем исчезнуть за пологом следом за Керастес, кивает Аунару. Хитрый прищур выдает в нём ставшее вновь приподнятым настроение.

– Твоя очередь, друг.

Не проходит и минуты, как он оказывается подле сестры уже на улице, готовый расписаться под каждым словом в своем убеждении. Странности преследовали их попятам.

– Сегодня будет славная ночь – Голос его шелестит, подобно ветру – Уже нашла разбитые палатки каравана? Или же прежде желаешь поглубже окунуться в фестивальное веселье?

Оба варианта его вполне устраивали.

Гадалка усмехается в ответ на слова темного эльфа:
- Нет денег заплатить, так и скажи. Тогда с чего дышишь моим воздухом? Проваливай! - ворчливо говорит она и отворачивается, словно говоря о том, что разговор окончен.
Огнегрива тем временем уже рассмотрела все близлежащие палатки и по направлению толпы поняла, где разместился караван: чуть ближе к причалу, вниз по улице. Так что когда ее спутники возвращаются, джинну уже не терпится отправиться в путь. Ноги буквально сами несут ее куда-то вперед, на рыжая шевелюра не позволяет потеряться.
- Я нашла море развлечений, пойдем скорее! - доносится до них ее голос, когда девушка буквально подскакивает к палатке подле красивого трехэтажного дома.
- Травяная настойка и лучшие булочки с фруктами для мадам! - возвещает пышнотелый торговец с густой гривой светлых волос и ясными серыми глазами. Такому здоровяку бы место в армии, а не за прилавком, но Огнегрива о таком не задумывается: на прилавок тут же ложится указанная на вывеске сумма.
- Давайте! - восклицает Огнегрива, получая порцию горячего алкоголя, который согревает все внутри, а булочка... боже, что это была за булочка! Мягкая и сочная, ей сто лет не удавалось попробовать ничего похожего. Такая еда по праву могла называться «пищей Богов». - Великолепно, господин, что за булочки...
Договорить Огнегрива не успевает: новый поток праздной толпы, поглощенной песнями и плясками, уже уносит ее в сторону караванных шатров. Что интересного предлагают торговцы? От веселья кругом идет голова, а все вокруг становится ярче, сочнее, красивее. Это что там, воздушный змей?
Такие вот булочки.
[nick]Огнегрива[/nick][status]сельская ведьма это тебе не хухры-мухры[/status][icon]https://i.ibb.co/mC9xn97/22.png[/icon]

Мужчина в ответ на ехидное подначивание только плечами пожимает. Похоже, что его неверно поняли, ну да и черт с этим – лишь бы не приставали, не хватали за руки. Он слышал, какими надоедливыми могут быть такие вот колдуньи да ворожеи, и поэтому даже вздохнул с облегчением, когда они вышли из шатра. Теперь можно было и поесть наконец-то, и выпить, но за кошельком, оружием и завернутой в ткань книгой надо было следить, чтобы никто не стащил. Впрочем, книга была в надежно закрытой сумке, а оружие забрать у видавшего виды темного эльфа – нет, здесь таких психов не было. Кроме того, он был не один, так что некромант позволил себе немного расслабиться, с интересом глазея по сторонам и поэтому не сразу замечая, что Керастес уже что-то подметила для себя. Да что там высмотрела, уже успела купить какую-то булочку и стакан крепкой настойкой из трав, довольно подозрительно пахнущей. И, что самое интересное, она что-то такое и искала, похоже – эффект от настойки и выпечки проявился почти сразу в виде безмятежного взгляда и слегка глуповатой улыбки. Сам Аунар уже в другом ларьке на их пути покупает массивную жаренную ножку неизвестной ему птицы и с видимым наслаждением вгрызается в сочное мясо, держа в другой руке откупоренную бутыль с красным вином.

– Похоже, море это уже накрыло тебя своими волнами. – Прожевав, говорит темный эльф, затем отхлебывает прямо из горлышка. – Смотри не утони в нем. Здесь надо следить друг за другом, даром что праздник.

Последняя фраза была адресована личу, который пусть и не может оценить по достоинству здешние кулинарные изыски и выпивку, но зато он все равно наверняка найдет здесь что-то любопытное, быть может даже ценное для себя, как тот амулет в книжной лавке. У Карбьера на такие вещи, оказывается, глаз был наметан.

Отредактировано Аунар Баэвиир (2020-09-22 22:20:29)

Держа спутников в поле своего зрения – Аунар верно сказал, друг за другом им следовало следить – Карбьер рассматривает разнообразные диковинки, но не торопится покупать нечто конкретное. Товар пестрил разнообразием форм и эффектов, однако либо был не по карману простому путнику, либо же просто не имел для него практического применения. Не в последнюю очередь из-за того, что он был мёртв, ведь многие магические артефакты реагировали на тепло живого тела. Как жаль – лич раздраженно цыкает, отходя от очередного прилавка.

И тут же оказывается у другого, попадая в плен цепких рук какой-то торговки.

– Вы, господин, вижу, покупатель из самых разборчивых – Елейно улыбается ему женщина средних лет. Пышная шевелюра её была собрана в тугую косу и спрятана под цветастым платком, а карие глаза сияли в хитром прищуре – Так, может, взглянете и на мой товар? Нет никаких сомнений, что для вас найдется нечто такое, что вы захотите приобрести.

Карбьер приподнимает брови, но не спешит осадить даму, и вступает с ней в диалог:

– Неужели? – Он аккуратно убирает её руки со своих предплечий, будто желает переплести с незнакомкой пальцы, а сам заглядывает в шатер, который так бы и не удостоился его внимания. Одежда на любой вкус, любого кроя и фасона. Действительно, там было на что посмотреть – И что мне может предложить такая очаровательная особа как вы?

Дама захихикала.

– Есть что предложить, касатик, ежели имеешь, чем заплатить – По изящному мановению руки на середину шатра выкатывается манекен, облаченный в столь же изящный мужской костюм. С виду недешевая ткань и добротный крой, такую одежду в пору было носить какому-нибудь послу, вечно скитающемуся по «государевым» поручениям от континента к континенту. Заметив, как изменился взгляд лича, торговка продолжила – Этот был пошит на заказ, да владельца своего, хе-хе, принять не захотел: оказался узок в бедрах и широк в плечах. Но вы же, о, вы человек иного толка. Уверена, вам и примерки не понадобится, чтобы понять, что костюмчик вам по фигуре! Ну что, я заворачиваю?

Махнув рукой, Карбьер соглашается, отсчитывая из заметно полегчавшего кошеля нужную сумму денег. Что ж, в худшем случае, он снесет это тканное чудо к портному. Убрав покупку в вещевой мешок, любезно одолженный довольной женщиной, будто бы с облегчением отделавшейся от своего товара, он продолжает путь среди прилавков до тех пор, пока его не окрикивает Керастес. 

– Если только ты не пожелаешь принять в нём участие – Лич насмешливо улыбается, но следует за сестрой. Пока его спутникам весело, мероприятие стоило присутствия на нём.

Отредактировано Карбьер (2020-09-23 19:01:14)

- Надо же, братец, а ты еще тот дамский угодник! - весело подкалывает Карбьера Огнегрива, указывая направление, в котором должно было состояться выступление. - Мы только посмотрим, честно-честно.
Уловка некроманта странным образом срабатывает: голодная джинн мгновенно переключается от поиска очередного киоска с выпивкой на ароматное мясо, бережно завернутое в лепешку. Ропот толпы казался ей шумом волн, аромат алкоголя - бризом, и все шло своим чередом. Похоже, что развлекаться на полную когда была такая возможность - это ее девиз, но с другой стороны, что мешало им сегодня насладиться праздником, поддаться атмосфере?
Площадь для выступления была подготовлена загодя, здесь все было удивительно прилично, а народ держал себя в узде в близости к огненной стихии. Факелы по бокам от импровизированного амфитеатра были зажженны Первородным Пламенем, но Огнегрива никак не реагировала на его наличие, как и само Первопламя не замечало своего очередного дитя.
Стройные скамьи были расставлены на небольшом холме снизу вверх, а артисты в пестрых одеяниях собрались подле раскидистого древа внизу. Музыка бодрым грохотом барабанов и шелестом бубнов заводит толпу, а Огнегрива устраивается между своих спутников.
- Итак, что же нагадала тебе дерзкая старуха? - с любопытством интересуется девушка, не выдержав загадочного молчания брата, хотя в направлении Аунара она бросает очень колкий взгляд. - Уж тебе так явно ничего, скукотища. - едко подмечает она и это очень похоже на нее обычную. Образы определенно влияли на поведение Архаас, но не во всем. Огнегрива отбирает у темного эльфа его вино, запивая щедрыми глотками проглоченное мясо.
Представление начинается, полностью завладевая ее вниманием.
Это волнительно и в то же время прекрасно: артисты явно были мастерами в своем деле, каждое их движение было отточенным и четким, а разглядеть происходящее в темноте вечера не составляло труда - пламя в их руках, на каждом предмете делало картину ясной, рисовало диковинные узоры в тенях и составляло представление, в котором не было актеров. Был только огонь, и его история.
Как это любит толпа, история была проста и банальна: двое влюбленных и их разлука, встреча и дальнейшее счастье. Что еще надобно простому люду? Наблюдать за действом было увлекательно - зажженные факелы парили между ними, когда один бросал огонь над головой, а второй - ловил, образовывая руну бесконечного единения, золотым светом падающую тенью на площадь. Дамы очарованно вздыхают, мужчины - делают вид, что равнодушны.
История заканчивается, словно мираж в летнюю ночь, замирает с последним «па» танцовщиц и больше не звенит бубенцами по всей площади.
- В «Пьяную вишню»! - возвещает Огнегрива, успевшая прикончить вторую половину винной бутылки.
[nick]Огнегрива[/nick][status]сельская ведьма это тебе не хухры-мухры[/status][icon]https://i.ibb.co/mC9xn97/22.png[/icon]

– Я не люблю гадания и предсказания, поэтому отказался от услуг ворожеи. – Аунар только развел руками, приняв слова лича за чистую монету. – Мне это ни к чему. Вон, Карбьеру же ничего путного не нагадала, лишь голову заморочила.

Нахальство и черная неблагодарность Керастес, которая вместо просьбы купит ей чего-нибудь выпить попросту перехватывает бутылку некроманта лишь вызывает у того ироничную улыбку – еще не хватало по такому пустяку злиться. Можно было бы купить себе еще, но Аунар не стал этого делать, решая удовольствоваться выпитым, даром что они еще собирались смотреть какое-то представление, на проверку оказавшееся довольно простым, но неожиданно захватывающим, да и с хорошим концом к тому же – все, как любил темный эльф, ведь в его жизни редко что-то хорошо заканчивалось.

Иногда удача ему все же улыбалась, но было ли в его жизни хоть что-то действительно хорошее, случалось ли что-то приятное именно с ним? Пожалуй, что да, случалось, но вот только всегда были муки непростого выбора, и удача никогда не приходила одна, вечно был какой-то неприятный подвох. Такими были размышления Аунара, который с искренним интересом смотрел представление, невольно сопереживая персонажам актеров, даже радуясь за них, что было совсем уж из ряда вон. Вероятно, поэтому и рукоплескал он наравне со всеми.

– Это какой-то местный кабак? Звучит неплохо, я в деле. – Воодушевленный перспективой хорошенько промочить горло мужчина заметно оживляется, вставая и с хрустом потягиваясь. – Веди.

– А старик-то не промах, знает толк в «приличных» заведениях – Весело присвистывает Карбьер, когда понимает, что «Пьяная Вишня» – нечто среднее между кабаком и кабаре. Сомнительной моральной планки заведение, оно, тем не менее, было куда приличнее происходящего на улице: спокойствие и приятная музыка против пьяных компашек, уже не раз замеченных за дебоширством. Последних внутрь здания не пускала парочка амбалов, которые следили здесь за порядком. Не удивительно, что, несмотря на большое количество народа, всё оставалось в рамках приличий, если такое слово в принципе можно было употреблять в контексте борделя.

Мимо них пробежала стайка девиц в откровенных нарядах: барышни стреляли глазками в потенциальных клиентов и, кажется, новоприбывшие были вполне им по вкусу. Будучи в изрядно приподнятом настроении, лич дерзнул подмигнуть одной из них, чем заставляет девушек жеманно засмеяться и приковывает к себе несколько заинтересованных взглядов. Да, ему тут определенно нравится.

Однако толпа становится препятствием на пути к приятному времяпрепровождению. Из-за большого количества людей, пришедших сюда много раньше, чем они, свободные столики были разве что в подсобке, да и то вряд ли – сегодня вокруг «Вишни» царил настоящий ажиотаж. Даже деятельная натура Керастес не может им помочь: хозяин заведения хоть и заметно заколебался после её предложения, но продолжал гнуть линию о том, что мест нет.

Придав себе как можно более расслабленный вид, Карбьер вальяжно облокачивается о стойку, за которой стоял мужчина.

– Как можно? – Начинает он, улыбаясь так же елейно, как и сестра. Вот уж, родственнички – Наша огненегривая спутница – редкого таланта юная леди. Разве вы не слышали её дивного голоса? Ей даже петь не нужно, чтобы очаровать случайного слушателя, а уж что её речи делают, стоит инструменту оказаться в этих хрупких руках… Соглашайтесь, в этот вечер вы не найдете более искусного и… хм, более трезвого музыканта, чем она. Такому заведению явно не к лицу похабные эльфийские частушки, которые иной бард выдаст несведущему за балладу о чистой любви. Или «Веселая Анника» будет более приветлива к приезжим артистам?

Хозяин заведения начинает сомневаться, а глаза Огнегривы, преисполненные мольбы, смотрят на Карбьера. И, хвала Миране, он сразу понимает, что нужно делать. Слова лича не только окончательно убеждают трактирщика, так еще и заметно располагают его к ним, вот уж правда - очарование мертвеца притягательно живым!
- Тьфу ты, «Веселая Анника» - дыра каких поискать! - сплевывает он, но усмехается - выбрали же его заведение, что вызывало определенную гордость. - Лады, готовь свою балалайку и на сцену поживей, вечер в разгаре. Вон тот стол занимайте, так уж и быть. У нас капитанство отдыхает, посрамите - вылетите мигом. Мои девчонки здесь самые лучшие, скоро меню само вас найдет.
Им достается очень даже неплохой стол: не привлекающий внимания и в то же время отсюда были видны и сцена, и середина зала, на которой для посетителей явно устраивались выступления и танцы.
- Братец, да ты просто мастер! Надо же, как легко сдался. - удивленно восклицает Огнегрива, когда ее спутники садятся на удобные мягкие скамьи. Естественно, до выступления нечего было и мечтать получить что-нибудь вкусненького, так что следовало хорошенько постараться. Джинн оставляет вещи и теплый плащ, являя миру странный инструмент полностью. Слишком длинный для лютни, слишком лютня чтобы быть скрипкой, но со смычком. В этих местах, да и во многих других, никто и представить не мог, какая широта и многообразие звуков доступны эрху. На округлом теле инструмента красовалась изысканная резьба в виде алых цветов, а сам он выглядел точно новенький.
- Итак, господа уважаемые, позвольте откланяться - эту вещицу надобно настроить, я не играла уже лет сто. - театрально кланяется Огнегрива, после чего возвращается к хозяину заведения, который отправляет ее в закулисье.
Настраивается инструмент удивительно легко, будто древнее дерево и само жаждет поскорее наполниться звуком, вобрать в себя ропот толпы и обратить тишину первой мелодией спустя тысячу лет молчания. Это странно: одновременно ощущать и трепет, и родство перед вещью, но Огнегрива знает - артефакты всегда были чем-то большим. Ее народ веками вкладывал в них души, которые затем, сливаясь с магией, становились сутью, сердцем любого предмета, наполняя его не просто смыслом, а предназначением.
Огнегрива кланяется присутствующим со сцены, толпа уважительно затихает - благодарная публика на вес золота. И когда джинн присаживается на подготовленный посреди сцены стул, ей приходится успокаивать дрожь инструмента, а не свою. Разве это не волнительно, переживать момент, как впервые?
Девушка откладывает смычок, прислонив его к ножке стула, ставит длинный инструмент на колени. Пальцы ловко высекают первые аккорды, и несмелый звук постепенно обретает силу, подначиваемый голосом барда, заводящим героическую, славную песнь в духе свободы, знакомой и родной гордым морякам.
Песня постепенно набирает темп, плавно проливаясь в тишину. Звук и вправду подобен звуку лютни, но немного тоньше.
- Пробивая льды и пламя,
Средь морей чужих и звезд,
Нас зовет туманов тайна,
К пепелищу древних гнезд.
Поднимай кровавый парус,
Сшитый из рубах врагов!
Нам судьбу вершить осталось
На ветру морских дорог.
Завершив куплет, Огнегрива выхватывает смычок, высекая из инструмента его собственную песню - тонкую, протяжную, будто песня эта была всем тем, о чем скорбит эрху. В умелых руках она превращается в глухой рокот и вытягивается навстречу следующему куплету, уже куда более бодрому. Его играючи проигрывают пальцы джинна. Второй припев оказался сильнее первого, и публика заметней оживилась - песня стала по-настоящему историей странствий.
И было в ней все: волнение, шепот врагов и рокот бури, сражения и радость от победы. Под конец даже сдержанные посетители приличного заведения уже вовсю пускались в пляс, следуя активному ритму, заданному рыжеволосым бардом. Они подбадривают ее рукоплесканием, восклицают довольно и становится очевидно - это успех.
Песня, никогда не принадлежавшая ни им, ни Луне, находит отклик в сердцах. Сколько лет минуло с той поры, когда она сочинила ее?...
Музыка

Отредактировано Вестрейя Огнегрива (2020-09-24 22:22:48)

Аунар действительно вел себя очень тихо, всеми силами стараясь не привлекать к себе внимания, ведь иной раз даже один лишь акцент мог его выдать – попадались порой знатоки языков, которые темного эльфа могли бы вычислить даже по одному лишь голосу. Нет, пусть лучше его примут за калеку или безумца, чем за жуткого выходца из Подземья. А еще мужчина искренне удивлялся легкомысленности Керастес, притащившего его сюда. Неужели она была настолько глупа или беспечна, что не понимала последствий нахождения некроманта, да еще и темного эльфа в таких местах, не представляла себе всех кошмарных последствий такой небрежности? Да и лич, похоже, тоже не был обеспокоен этим фактом, его интересовало нынче совсем иное.

Возможно, очень даже возможно, что мужчина снова оказался во власти своей паранойи, что в таком скоплении народу она здорово усилилась, становясь почти невыносимой. Он видел опасность в каждом приближающимся к ним человеке, эльфе, гноме, зверолюде и даже с особым подозрением относясь к порхающим туда-сюда феям, которых закутанная в темный плащ сгорбленная фигура, надо сказать, интересовала еще меньше, чем стул, на котором он сидел, что было в этой ситуации только к лучшему.

Когда Буревестная начала петь, Аунар с немалым удивлением обнаружил, что эта песня ему очень и очень знакома, причем настолько, что он хоть сейчас мог бы выйти на сцену и начать подпевать разошедшейся женщине. Разумеется, он подавил это странное желание, но откуда, спрашивается, он мог знать эту старую морскую песню, столь красивую и волнующую? Не иначе как воспоминания Холгейра вмешиваются в его память, на сей раз беззлобно подумал мужчина, наслаждаясь пением Керастес. Да, пришлось признать, что купленный ею музыкальный инструмент был стоящим приобретением. Еще он подметил, что почти все вокруг тоже завороженно слушают – нечего было и думать, что на них кто-то посмеет напасть или даже грубо обойтись, не говоря уже о том, что теперь все внимание было приковано к рыжеволосой особе на сцене. На слова Карбьера Аунар едва заметно кивает, но не решает заговорить, продолжая молча слушать.

Чтобы не смешиваться с толпой, Карбьер ожидает момента, когда Керастес возвращается к их столику, и рукоплещет ей нарочито медленно и громко. С каждым новым хлопком улыбка его становится чуть шире.

– Прекрасное выступление, сестрица. Думаю, теперь хозяин точно не вышвырнет нас из своего заведения – Судя по реакции зала, в этом месте они теперь были желанными гостями. Аплодисменты стихают, и среди посетителей нарастает благоговейный ропот: они всё ещё находились под впечатлением от выступления, будто околдованные. Хмыкнув, лич придвигает поближе к новоприбывшей кружку уже со своей выпивкой, которую так любезно им успели принести – Сервис тут отличный, но ежели ты не шутишь, то я, пожалуй, должен сказать, что воздержусь от подобного рода веселья. Да и Аунар, думаю, тоже. Внимания наша компания и так получила в избытке.

Взмаха руки хватает, чтобы мельтешащие вокруг девицы смекнули – лучше им уйти, да побыстрее. Незачем им было греть уши подле их столика.

– Можешь посчитать меня занудой, однако я всё же предпочту остаться наблюдателем. Разве что в кабаре нам сыграют вальс? Вот так номер! Только представь, ночные феи в паре с местными забулдыгами – уверен, выглядеть это будет уморительно.

Может, когда-то Карбьер и был неплохим танцором, имея постоянную нужду присутствовать на устраиваемых в Палантире приёмах, но было это так давно, что все навыки стерлись из его в памяти, он был в этом уверен. Да и другие причины к танцам не располагали: не та обстановка, не те люди, не то время. Странно, но желание вернуться в гостиницу нарастало в нём, словно дурное предчувствие.

И откуда в Керастес столько прыти?

Отредактировано Карбьер (2020-09-26 16:10:42)

Слушая Карбьера, Огнегрива заметно расстраивается, но не бежит танцевать, а подпирает голову обеими руками. На ее лице - практически обида на то, что оба спутника не горят желанием составить компанию. Но понимание пересиливает. Практическая сторона ее натуры всегда пересиливает: просто она слишком долго путешествовала одна и не имела никакого доступа к таким, казалось бы, простым удовольствиям.
- Ну ладно, ладно... я просто скучаю по развлечениям. Ну, открытым развлечениям, если вы понимаете. - признается рыжеволосая, доливая в кружку еще эля. Все же и она сама была будто в капюшоне, скрытая за личиной другогой существа. Исходя из ее некогда весьма праздной натуры, о которой Карбьеру подсказывали истории, а Аунару - сны в лице Холгейра... возможно, сдерживаться и впрямь было нелегко. Особенно когда входишь в кураж, поддаешься окружающей атмосфере и понимаешь: вот оно, то самое время, оно так близко, что к былым эмоциям можно прикоснуться.
Это сильнее любого наркотика.
На этот раз она молчит так долго, что и понять невозможно, что в этот момент происходит за фасадом веселой улыбки. Огнегрива будто погружается в неведомые глубины воспоминаний, да так, что улыбка ее вскоре становится не столь озорной, сколько горькой.
- Как будто полыни наелась, эх... Но вальс в борделе вроде этого - чем не прелесть? - тихо говорит Архаас, опустошив уже третью кружку. Ей думалось, будто спутников развеселит этот простенький фестиваль в далеком городе... но на самом деле эмоций у них он вызвал не более, чем у нее самой. Не по тем праздникам скучала Огнегрива: ее манили огни, жаркие танцы, эмоции, которых Моргорад был лишен. Попадая в Эстэ, ты попадал в родную гавань - он хватал тебя за руки, уносил на неведомые лабиринты улочек, сталкивал с жизнью и затем окунал в сладость гостеприимства. Алкоголь был так крепок, что мог запросто повалить дочь богини, танцы - преисполнены жажды жизни, жажды страсти, в которой каждый был волен найти себе партнера сам, а не по наводке странного сутенера.
Ее мир не был идеальным. Он просто был ее. А этот - чужой и неправильный, будто и сама она, и эрху оказались в подчинении у этих людей за еду и выпивку. Но что думать, если так было слишком долго?
Было в этом, тем не менее, что-то еще. Загадка, не дающая покоя, о которой Огнегриве не так уж хотелось говорить. И в какой-то момент сидящий рядом некромант не находит ничего лучше, кроме как взять ее под руку... но вместо танцев, на которые уж было настроилась не самая трезвая к тому моменту рыжеволосая, они оказываются на холоде притихшей улицы.
Остановить их не пытаются - бард может и хороший, но коли девица перебрала, тут и суда нет.
- Эй, но почему так быстро? - недовольно отзывается джинн, чьи щеки краснеют от морозного ночного ветра. - Можно я еще чуть-чуть останусь? Ну совсем чуток. - упрашивает она, будто расстроенная юная девица, для которой этот фестиваль стал единственным весельем в жизни при хозяйстве да строгих родителях.

Отредактировано Вестрейя Огнегрива (2020-09-26 16:02:23)

– Увы, еще немного, и могло бы случиться непоправимое. – Уверенно сказал темный эльф, шагая по направлению к трактиру, где они остановились на неделю и стягивая с глаз солнцезащитные очки, уже более ненужные. – Вот там можно выпить и поесть сколько хочешь. Здесь я толком не успел поужинать, уж больно хороши у тебя песни были. Да что там, я едва не забыл, как дышать, до того внимательно слушал, чего и говорить про еду да выпивку.

Здесь мужчина ничуть не преувеличивал и не кривил душой, ему действительно очень и очень понравились те две песни, которые с чувством спела Керастес, причем спела публике, не очень-то этого и заслуживающей, но все же Аунар с удовольствием их послушал. Эти мелодии находили отклик в его душе, не говоря уже про то, что слова песни ему были до странного знакомы. Надо будет разобраться и с этим, хотя он отчасти уже знал ответ. Загадочные слова Холгейра о том, что они с ним по сути одна личность начали обретать смысл, но некромант не собирался давать тому призраку из прошлого поглотить его душу, равно как и не намеревался делать то же самое с ним. Нет, у них есть кое-что общее, но далеко не все.

Лич правильно понял ситуацию, сумев заинтересовать не только Буревестную, но и Аунара тоже. Некромант слышал что-то про такие артефакты, крайне редкие и весьма дорогие, которые даже в лавке того полубезумного торговца книгами и редкостями не водились. Неужто Карбьер сумел где-то купить нечто подобное, или же вовсе найти за время своих странствий? Неудивительно, что темный эльф весь словно в слух превратился, ожидая от лича своего рода откровения, ведь не просто же так он завел разговор на эту тему. А еще он подумал, что приобретение жены тоже было весьма непростым, что этот странный музыкальный инструмент обладал способностью очаровывать слушателей. Догадка была справедливой, ведь так очаровать целую толпу, причем весьма и весьма разношерстную было редкой удачей, слишком редкой, чтобы поверить в простое совпадение. В бою такая штука вряд ли бы помогла, но вот в случае с таверной, где бой был крайне нежелателен – напротив, была бесценна.