БиографияРодная земля: Фуга, Маэгра Языки: Пагуба, первичный

  Элих был третьим сыном одного из эмиров огненных джиннов, Мерила Хуртклейфа, чей род заслужил свои славу и богатства, своевременно и успешно приняв участие в завоеваниях султана Хархослейра. Корни их семейства уходят далеко в древность, к истинным ифритам, некогда населявших огненные земли Фуги. Это придаёт их коже пепельный окрас, иногда с чуть более красноватым или розоватым оттенком, а волосы и глаза всегда окрашивает в красно-оранжевый цвет яркого пляшущего огня. В моменты особенной ярости, их волосы и глаза начинают гореть по-настоящему, излучая жар бушующей в них ярости. Такая родословная даровала им статус знати, а их недавние подвиги - нынешнее влияние и средства. По этой причине как правило хотя бы один мужчина в поколении посвящал свою жизнь военной вотчине и службе хаганату, как дань традиции и из уважения к их боевому прошлому. Элих родился под красной луной, в семнадцатый день Разгара 848-го года. В ту ночь огнеглазый младенец принёс как большую радость, так и большие тревоги. С одной стороны, Мерил Хуртклейф гордился, что его жена принесла ему аж трёх сыновей. С другой стороны, такие обстоятельства появления на свет третьего ребёнка, в купе с свойственной их расе пылкостью и несдержанностью, создавали предпосылки к весьма взрывному характеру в мальчике, а следовательно - трудностям в воспитании и проблемам в жизни. Так оно, в целом, и вышло. Если от первого сына, Лекрила, прямого наследника рода, ожидали дальновидности и политического чутья, а второму, Айнуру, позволили поддаться не пойми откуда взявшейся страсти к наукам и путешествиям, то Элих оказался весьма предрасположен к пути воина. Решительный, целеустремлённый и беспощадный, своим характером, силой и амбициями он с ранних лет снискал признание главы семейства, очень обрадованного продолжением славной семейной традиции. Как и все знатные джинны, по достижению определённого возраста Элих был отправлен в медресу Маэгры, где молодых представителей аристократии огненного хаганата учили базовым знаниям о мире, а также необходимому любому дворянину минимуму – письму, счёту, придворному этикету и языку Пагубы, чтобы повзрослевшие джинны в последствии имели возможность без труда управляться с принадлежащими им рабами. Учение далось легко, но не без проблем – весьма чувствительный к оскорблениям и острый на язык юноша не раз был на грани позорного изгнания из-за периодически возникавших драк. Присутствие, в бесплатном для знати учебном заведении, джиннов низкого происхождения так же создавало раскол среди учеников, которым Элих то и дело любил пользоваться, потешая своё эго издевательствами над находящимися ниже по социальному статусу собратьями, платившими за привилегию постигать те же знания, что и джинны благородных кровей. Прознавший об этом глава семейства был в ярости, и не побоялся применить для наказания и воспитания сына огненную магию, оставив на спине того уродливые ожоги, как знак позора, призванный напоминать юнцу, что бывает с провинившимися ифритами, забывшими об принципах единства их племени.

  Усвоив урок, Элих продолжил учебу, а число проступков и инцидентов с его участием значительно снизилось. После дневных занятий, с дозволения отца, юный ифрит занимался со специально нанятыми учителями, дополнительно готовясь к будущим испытаниям военного образования. Одобряя решительность сына, семья оплачивала услуги учителей огненной магии и военных инструкторов, с надеждой, что полученные навыки окажутся полезными. Вместе с магическим могуществом и знаниями, росла и гордыня Элиха, выжигавшая в сердце способность к состраданию, в особенности к представителям других рас. Вера в собственное превосходство часто выражалась и в откровенной жестокости. Едва разменяв второй десяток, юный джинн чуть не убил эльфийскую рабыню из-за спора с другим ифритом о магической силе. Тот проступок Элиху сошёл с рук, во многом из-за высокого происхождения, однако подобная бессердечность и беспечность сына не была упущена главой семейства из внимания. Посчитав, что зазнавшегося потомка надо в очередной раз научить смирению и состраданию, Мерил выгнал сына на улицу, надеясь, что тот, вернувшись, что-то подчерпнёт из преподанного урока бедности. Дни лишений должны были изменить взгляд бессердечного дворянина на окружавших его созданий и на мироустройство. Прошла неделя, а третий сын все никак не возвращался. Опасаясь худшего, военный эмир отправил за своим сыном несколько отрядов вместо со своими старшими сыновьями, надеясь, что молодой джинн просто нашёл себе способ для заработка и упрямо пытался что-то доказать родне. Отчасти, так оно и было. Его нашли в одном из бедных районов Маэгры, где тот за деньги в бойцовой яме разбивал свои кулаки об чешую какого-то огромного невольного бойца-драгонида. Пришедшие солдаты разогнали толпу и чудом спасли едва стоявшего на ногах знатного джинна. Вернувшись домой, Элих так и не смог восстановить отношения с разочаровавшимся, но все ещё любившим сына отцом. Последний считал, что хоть Элих и проявил находчивость и упрямство, но все равно не усвоил никакого урока, предпочтя мирному сосуществованию очередные бессмысленные конфликты.

  Достигнув возраста, пригодного для военной службы, обученный и подготовленный, Элих оказался среди таких же, как он – молодых и высокородных джиннов, желавших проявить себя и обрести славу, став предметом гордости своей семьи. Постоянный дух соперничества вместе с неусыпным надзором более старших офицеров быстро выбили из юного огненного мага всю дурь и неоправданную спесь. Самодурство и бессмысленная жестокость строго наказывались, как и любой другой недостаток, такие как слабость, нерешительность или глупость. Из мальчишки-драчуна, способного лишь в порыве ярости сжигать всё вокруг, сделали настоящего мужчину и командира, куда более рассудительного и дисциплинированного, готового принимать правильные решения в нелёгких ситуациях и вести остальных за собой. Изменились и его магические способности. Обученный более практичному подходу в использовании огненной магии, Элих стал куда сдержаннее в своей силе, понимая, что его дар - не просто игрушка или следствие магической крови, но инструмент, который должен с хирургической точностью и эффективностью служить хаганату. Успешно закончив обучение и пройдя испытания, он заслужил статус представителя военной знати и получил право командовать солдатами в войске султана. Страсть заявить о себе никогда в нём не была так сильна, как в первые годы службы. Тем не менее, обещанный некогда карьерный рост всё никак не приходил. Казалось бы, талантливого и могущественного Элиха обходили более дипломатичные и сдержанные собратья, приобретавшие влияние через налаживаемые связи в верхних эшелонах власти, а вспыльчивый командир Хуртклейф застрял на средних позициях, неспособный к взлёту из-за банальной бестактности. В какой-то момент даже его отец, долгое время не общавшийся с сыном, хотел подключить своих знакомых, но Элих наотрез отказался от подобного предложения, заявив, что лучше сгинет в безызвестности, чем поднимется таким способом.

  Шло время, и в кругах военного дворянства всё чаще шли разговоры о начале победоносной кампании против тёмных эльфов. Элих, разумеется, усмотрел в этом шанс добиться долгожданного признания и возможность обрести славу. Его вера в победу была настолько велика, что тот подговорил старших братьев на участие в войне вместе с ним, дабы разделить с ними лавры грядущего триумфа. Старшему он указал на возможность расширения политического влияния, что тот сможет усилить положение при дворе, поучаствовав в этой кампании. Айнур же соблазнился высказанной младшим братом возможностью поглотить чужую культуру и первыми обрести знания древней и некогда великой цивилизации. Оба буквально на следующий же день подали прошение о записи их в военной экспедиции в Подземье, в порыве не упустить шанс вписать свои имена в историю и соблюсти свои личные интересы.

  Затея с треском провалилась почти сразу. Вопреки надеждам большинства на скорый и триумфальный исход, первые сражения показали почти полную неспособность огненных джиннов сражаться и побеждать под землей. Казавшиеся непобедимыми на поверхности, огненные маги были скованны узкими туннелями, рисковавшими в любой момент обрушиться на находящихся внутри колдунов. Их магия, с её столь разрушительными и эффективными в бою взрывами на земле, была слишком опасна, чтобы использовать её в Подземье. Тёмные эльфы, чувствуя своё превосходство, быстро взяли инициативу в свои руки, то и дело совершая набеги на едва успевших закрепиться джиннов. В ходе одной из таких атак, старший брат Элиха был убит, а средний – пропал без вести. Младшему ничего не оставалось, кроме как признать его тоже погибшим. Три долгих года тяжелой войны сильно изменили и травмировали уже не юного джинна. Потерявший надежду не то что прославиться, но и даже выжить, Элих все чаще ловил себя на мысли, что смерть он встретит никак не дома, а в бесконечной и всепожирающей сети пещер, куда его народ в своей надменности рискнул сунуться. Конец войны настал и пришло время возвращаться в родной город. Без славы и без братьев, с грузом позора и утраты на сердце, он в первый же день окунулся в омут пьянства и уныния в поисках хоть какого-то побега из ужасной реальности. Его мать, получив весть о гибели двух своих детей, чуть не сошла с ума и даже пыталась отравить себя. Глава семейства, в глубине души терзаемый ненавистью к сыну, что не уберёг своих братьев, нашёл в себе силы поддержать вернувшегося с войны отпрыска. Именно он убедил Элиха не оставлять службу, напомнив, что у того ещё целый век впереди, на котором обязательно будут ещё войны, а с ними и возможность вкусить плоды победы и славы. Годы шли, родителей, уже давно переживших основной свой век, не стало, и в этот миг всё наследство досталось ему, третьему сыну, неготовому ни к жизни главы знатного рода, ни уж тем более интригам султанского двора. Оказавшись в сложных и непонятных обстоятельствах, он, тем не менее, не опустил руки, сосредоточившись на том, что умел лучше всего. В конце концов, дворянин с военным образованием и настоящим опытом всегда будет полезен. Выполняя задания начальников городской стражи по преследованию незаконных партий рабов, сопровождая дипломатов султаната в дальних странах, то и дело участвуя в борьбе за земли Черты, Элих не прозябал без дела.

  Так и проходили десятилетия, пока ифрит не узнал о готовящемся перемирии султаната с подземным царством. В пучине эмоций, среди которых безусловно преобладала ненависть к старым врагам, так же затаилась и надежда, что удастся разузнать о судьбе давно пропавшего брата. Ведь тот мог быть всё еще жив. И нуждаться в его помощи.

Характер

  Как это часто случается в отношении огненных джиннов, есть пламя характера, а есть отбрасываемые им тени. В зависимости от круга общения, можно услышать различные мнения об этом ифрите. Высокородные вельможи находят его занятным, способным к удовольствиям и кутежам, но никогда не похвалят пламенного офицера за какой-то особенный полёт мысли. Военное сословие выделит в нём практичность, преданность и решительность – стандартный набор добродетелей для посвятивших себя войне членов огненного хаганата. Более низкие по социальной лестнице джинны или особо отважные (или глупые) рабы будут описывать Элиха исключительно как бессердечного и бескомпромиссного повелителя, способного лишь на жестокость, тиранию и садизм. Истина, как это часто водится, находится где-то рядом.

  По сути, в нём всю его жизнь боролись два начала. Первое, данное ему с рождения, было воплощением той свирепости пожара, с которой иноземцы так любили ассоциировать их вид. Именно эта дикая предрасположенность к насилию так манила Элиха к решению вопросов силовым путём и двигала его руку, когда тот, подчиняясь низменным инстинктам, совершал что-то ужасное и непотребное. «Дабы не спалить всё вокруг, даже внутренний огонь надо всё время сдерживать», – истина, которую знают все джинны, но не всегда ей следуют. Всё его воспитание было направлено на создание внутренних барьеров, призванных локализовать пожар. Он не сразу дошёл до понимания, что именно на заверениях и компромиссах держится мир. Ему это и сейчас не нравится, и в своей голове он подобный подход оправдывает убеждением, что жертва в угоду результата есть проявление силы и разума, а никак не слабости. В пределах своего царства он абсолютно уверен в своей власти и вседозволенности, редко ощущая надобность поступаться своими интересами, но за пределами Фуги вы увидите куда более сдержанного в своих речах джинна.

  В деловых вопросах он старается придерживаться здравого прагматизма. Вопреки мнениям, он не жесток и не причиняет вред другому существу без причины, лишь по прихоти, как в детстве. Другое дело, что он и сейчас почти всегда может найти повод причинить этот вред. Чужая свобода и права мало интересуют этого джинна, в нравственных дилеммах привыкшего держаться стороны интересов своей родины и ими оправдывать любые жертвы и зверства. Всё это касается ситуаций, когда Элих имеет очевидное преимущество. Стоит ситуации измениться, ифрит начинает куда охотнее искать компромисс и договариваться. Он не глуп и не станет сражаться в заведомо проигранном бою. Но не стоит ждать от него лёгкого принятия подобной ситуации. Элих злопамятен, вспыльчив и горделив. Стоит задеть его честь и тут же, как говорится, «запахнет жаренным», даже если, казалось бы, разумнее было бы договориться.

  Несмотря на прошедшие десятилетия с момента окончания войны с тёмными эльфами, ужасы тех трёх лет до сих пор преследуют его. Он боится замкнутых пространств, вспоминая ту беспомощность, которую испытывал он и его собратья в узких туннелях пещер, но куда сильнее его раздражает явление угона его собратьев в рабство. Сама мысль, что его родичи могут стать невольниками в других странах, выводит его из себя. Отчасти это вызвано именно той мыслью, что его собственный брат мог угодить в цепи. Терзающее его чувство вины легко заглушается выпитым спиртным, как правило в значительных количествах. Зная о своём пристрастии, Элих избегает официальных банкетов, предпочитая напиваться в одиночестве, дабы не подливать масла в огонь и на пьяную горячую голову не наломать дров.

  Элих не причисляет себя к последователю какого-либо бога, от части из гордости, от части из практичности стараясь верить в свои силы и пытаясь искать решение проблем своими силами. Во многом это вызвано свойственной его виду нетерпеливости. Его род не любил ждать вмешательства из вне, а брал бразды правления своей судьбой в свои руки.

  Подступающий шестой десяток лет рождает в голове джинна неприятные мысли о собственных достижениях. Можно сказать, что ифрит плавно подходит к кризису среднего возраста. И не без причин, учитывая массу нерешённых проблем и несбывшихся мечт. Осознание этих фактов, внутреннее нетерпение и отсутствие на горизонте каких-либо перспектив всё чаще наполняют душу джинна тревогой, от которой тот не спит по ночам.

Внешность

  Его происхождение целиком и полностью определило его внешний вид. Потомок древних ифритов, он похож на человека лишь структурно – две верхние и нижние конечности, с пятью пальцами на конце, и голова с округлым человеческим лицом. На этом основные сходства и заканчиваются. Его кожа, имеющая пепельный окрас, на первый взгляд напоминает таковую у тёмных эльфов, однако при более пристальном наблюдении можно обнаружить тёплый розоватый оттенок, никак не свойственный жителям пещер. Его глаза – два чистых огонька, светящихся даже в кромешной тьме и ничем не напоминающих человеческие очи. Его волосы, такого же цвета, что и глаза, напоминают пламя лишь внешне. Они так же имеют магическое свечение, и в порывах гнева могут излучать жар, но вопреки глупым сплетням, не являются настоящим пламенем, не поджигают предметы при контакте и не гаснут во время контакта с водой. Он высокого роста, почти два метра, с жилистым натренированным телом. Округлое лицо в целом непримечательно, даже без ярко выраженных аристократических примет – ни острых скул, ни вытянутости. Отметить можно разве волевой подбородок, да приплюснутый среднего размера нос, с небольшой горбинкой, говорящей, что его когда-то ломали.

  На спине есть два рваных ожоговых шрама, один – занимающий почти всё пространство левой лопатки, другой – чуть ниже правой и доходящий до поясницы. Оба шрама Элих тщательно скрывает, стыдясь связанного с ними позора. Так же на теле, в основном на руках, имеются редкие небольшие полосы рубцовой ткани, оставшиеся после трехлетней войны с тёмными эльфами.

  В одежде Элих неприхотлив, предпочитая расшитый тёмно-красный кафтан, опоясанный белым или золотистым кушаком, с тёмными шароварами и начищенными чёрными сапогами. Нередко, в самые жаркие сезоны, может выйти и в обычной белой хлопчатой рубашке, а в межсезонье – поверх рубахи надевает бардовый кунтуш с серебристыми отворотами на рукавах.
В военных походах может быть облачён либо в стандартные джиннские латы поверх кожаного поддоспешного дублета, или в стёганке, если речь идёт о рутинном задании, а не о полноценном сражении.

Отредактировано Элих Хуртклейф (2020-11-08 13:53:29)