Иногда Герда совершенно не понимала своего новоиспеченного наставника. Вернее сказать, не понимала его чаще всего – смысл его чудаковатых поручений ускальзывал от неё, как маленький юркий ужик, которых девчушка страсть как не любила. Фу, противные.

Учиться ремеслу торговца оказалось задачкой не из простых, и дядя Баугр совершенно не собирался её облегчать. Торговцы, говорит, должны всё знать и везде быть, а всё уметь – дело наживное. Действия его, правда, словам зачастую противоречили. Этот раз исключением не стал: ни с того ни с сего старику взбрело в голову, что огнецвет, распускавший свои цветки-огоньки под конец Расцвета, нужен ему сильнее воздуха, на отсутствие которого он часто любил пожаловаться. Окошки, видите ли закрыты, дыхать ему нечем. Но Герда со стойкостью готова была исполнить чужой каприз, гляди вон, цветочков этих на рынке тьма тьмущая, так не-е-ет… Надо посвежее, да так, чтобы с почвой на кореньях! И непременно, непременно она должна быть лесной.

Тьфу, вот тонкости-то.

Но хуже всего было не это. Хуже всего был тот факт, что коза не имела ни малейшего представления, где именно растет этот злосчастный горицвет, и как он должен выглядеть, не будучи высушенным до такой степени, что хрупкие лепестки пылью рассыпаются в пальцах неосторожного покупателя.

- Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что – Бурчала девчушка себе под нос, собираясь в дорогу.

Ну а как это ещё опишешь? Никак! И ничего хорошего от этого поручения ожидать не стоило.

Дурное предчувствие оправдало себя в полной мере, стоило только ступить на опушку незнакомого леса. Во-первых, он был незнакомым. Чужим. Куда не ступи, можно было не вернуться назад, по-глупости заплутав меж трех сосен. Это дело совсем не хитрое, знаем, плавали. А во-вторых… а что во-вторых? Тут и первого пункта хватало с головой!

Дуя щеки, она блуждала по лесу едва ли не до вечера, вымазав в грязи любимые чулочки, пару раз получив веткой по носу и, напоследок, застряв копытом в заячьей норе, да так крепко, что целый час пришлось провозиться, чтобы вытянуть свою бедную ножку если не в полной сохранности, то хотя бы в целости. Глупый, глупый дядя Баугр! И поручения его – глупые!

Рана на ноге оказалась неглубокой и больше походила на растяжение. Только из ободранной кожи сочилась кровь, пачкая светлую шерсть – козочка тихонько всхлипывала от боли, но продолжала упорно шагать вперед, зная, что выйти из леса ей требовалось как можно скорее, пока совсем не стемнеет. Правда, много ли это меняло?

С неудовольствием пришлось отметить – немного. За весь день она не встретила тут ни одного грибника или охотника, а это значило, что выкарабкиваться Герде придется самой.

Или нет?

Треск костра и шум закипающей воды – чуткие к малейшему шорохи ушки приподнимаются, улавливая новый, чужой для этого места звук. Неужели путник? Ха, вот так удача! Прибавив скорости, насколько то позволяла раненая нога, коза поспешила приблизиться к источнику шума и очень скоро вновь оказалась на опушке леса. На другой его стороне.

Прежде чем показаться на глаза незнакомцу, Герда нерешительно замирает в тени ёлок, рассматривая издали его силуэт. Тифлинг. Тифлинг – это хорошо. Оклик его заставляет девочку вздрогнуть и, тем не менее, ответить вполне бодро:

- Доброго вечера вам, господин! – Отряхивая платье от налипшей листвы, она подходит чуть ближе, с удивлением отмечая расстеленный по земле шарф и пару чашек. Явно не для одной персоны, а тут рядом никого не видать– Вы простите меня, я никого тревожить совсем-совсем не хотела, а у вас тут, вижу, встреча с кем-то намечается…

Незнакомцу хватает двух шагов, чтобы преодолеть расстояние меж ними. Герда смешливо фыркает про себя – вот дылда! А ноги какие длинные, она бы с такими этот дурацкий лес за час обошла…

- Ой – Удивленно захлопав глазками, коза уставилась на него, на автомате протягивая руку в ответ и крепко, если хватку маленькой девочки можно таковой назвать, пожимая чужую ладонь – А вы как узнали, что у меня с ногой-то не лады? И это… не надо мне кофе. Он горький, я его совсем-совсем не люблю.

Какой странный тифлинг. Стушевавшись окончательно, она уселась на предложенное место и начала метать в него взгляды исподлобья. Чего в них было больше, настороженности или детского любопытства – совершенно не понятно.

- А вас как зовут, господин? Меня вот Гердой кличут. И вы меня так кличьте!

- Меня? – Герда склоняет рогатую голову набок, не переставая удивляться поведению и словам тифлинга. А зачем? А откуда он узнал? А чего на встречу не пошел? Множество вопросов крутилось на языке, да только задавать их она пока не решалась. Мало ли, может, это просто шутка такая. Ну кто, право, будет ждать её здесь, у опушки леса?

Кто бы ещё прежде знал, что её понесло сюда одну-одинешеньку. Даже мамка с папкой не знали, а коли бы узнали, так бы и устроили трёпку и ей, и дяде Баугру! Э не, такого поворота ей не надобно.

Усевшись на краешек поваленного дерева, туда, где тёплые солнечные лучи успели высушить древесину за полный день после ливня, коза принимает чашку чая из рук того, кто назвался Пепельным. Чудное имя для чудного тифлинга – видала ли она когда-нибудь кого-то хоть отдаленно похожего на него? Точно нет, и любопытство от этого разыгрывалось лишь сильнее.

- Спаси-ибо – Девичий голосок забавно блеет, растягивая гласные, как если бы перед Пеплом был настоящий козленок, выучившийся говорить. Она принюхивается к предложенному вареву, а после тихонько чихает, отчаянно вертя головой. Приятный запах, но немного резковатый для чуткого нюха.

Взгляд карих глаз мечется от чашки к рукам тифлинга, не зная, на чем сосредоточится. Пепел приковывал к себе внимание, словно участник какой-нибудь бродячей труппы артистов и, чего таить, выглядел он так же, как и они: ярко и необычно. Волшебно!

Замечание Пепельного, что гостья его даже не притронулась к напитку, заставляет ту вздрогнуть и зажмуриться, тот час же делая первый глоток.

- Горячо! – Захныкала она, высунув обожженный язык. У-у-у, что же за день-то сегодня такой?! Сплошное невезение.

Чашка остается стаять рядом, на дереве, дожидаясь момента, когда содержимое её хотя бы чуть-чуть поостынет. Коза громко шмыгнула носом – тяжесть всех её неудач свалилась на хрупкие плечи девочки одним махом, заставив ту совсем приуныть. И что бы она делала, не встретив своего славного спасителя?

Его слова ободряют, помогают отвлечься от всех забот. Где-то за спиной активно замахал короткий хвостик, не чета длинному и ловкому хвосту Пепла.

- Правда? – Уточняет так, словно могла не поверить ему, тогда как у самой глаза уже вовсю блестели от любопытства – Звезды и солнце могут говорить? Совсем как деревья, да? Мне папа рассказывал, что они умеют разговаривать с теми, кто очень хочет их услышать. Этого мне, правда, так не разу и не удалось, но ведь у него получалось! И у вас, у вас тоже получается, только со звездами! Вот интересно, а откуда же им известно обо мне…

Зелье, коснувшееся краев раны, сначала немного пощипывает, а после приятно холодит кожу, убирая боль. Герда, словно уже и позабыв о прежней невеселости, всё смелее заглядывает Пепельному в глаза.

- Я и не хотела ходить – Сознается девочка с тяжелым вздохом и достает припрятанные за пазухой цветки огнецвета: лепестки переливаются в лучах закатного солнца, сияют, как самые настоящие языки пламени. Кажется, даже руки могут обжечь, а потому девчушка предусмотрительно замотала их в платочек – И я не просто барышня! Я – будущий торговец, а торговец должен везде быть, всё знать и!… и... и что-то там ещё. Не помню уже.

Отредактировано Герда (2020-12-01 17:01:18)

В словах Пепла была логика, без труда понятная смышлёной девчушке – она согласно кивает головой и, навострив ушки, осторожно смотрит по сторонам. А вдруг хитрые деревья прислушиваются к их разговору? В этом лесу, поди, путник – зверь редкий, приковывающий к себе всё внимание не слишком гостеприимного леса, уж это Герда за полный день поисков выучила отлично.

Всё, что ей удалось услышать: свист ветра, гуляющего меж стволов, и шелест колыхаемой им листвы. Обманчивое спокойствие, ведь все знают, что с приходом темноты в лесу лучше не оставаться.

- Это точно – Подтверждает она с тихим смехом – Папа говорит, что чем старше дерево, тем оно сварливее и общаться с ним всё одно, что пытаться скинуть цену у самой заядлой торговки. Не-воз-мож-но! Знай себе учит жизни, да ворчит и ворчит. Характерные они, деревья эти. А звезды? Звезды тоже характерные?

Коза подпирает пухлые щеки руками, слушает Пепельного не перебивая, взахлеб. Когда ей ещё расскажут про такие чудеса? Э-эх, разве что самой повезет из книжки какой вычитать, пока наставничек работёнки не подкинет. Герде всё было интересно, всё любопытно, потому она и цеплялась изо всех сил за любую возможность узнать что-то новое.

Взгляд её устремляется в небо, к первым закатным звездам.

- Далеко-о-о. Как же их услыхать, если они так далеко? – Растягивая гласные, произносит коза, не сразу возвращаясь глазами к Пеплу, будто о чем-то задумавшись – А ты… вы с одними и теми же звездами разговариваете? Со знакомыми сговориться наверняка проще! Или нет? Говорят, звезды на небосводе каждую ночь зажигаются разные, а я не верю. Откуда же им взяться, в таком количестве? И куда пропасть? Никто ответить не может, а утверждать каждый горазд.

Маленькая ладошка нащупывает чашку чая, ещё не остывшую. Но ведь и Герда на одни и те же грабли дважды не наступает: второй глоток делает аккуратно, щурясь и прижимая ушки к голове, как будто чай мог, наоборот, стать ещё горячее с прошлого раза. Испарина появляется на круглых линзах её очков, но тут же исчезает, стоит чашке отдалиться от лица девочки.

Теперь было вкусно.

- А дядя Баугр говорит, что это лень и нежелание учиться – Коза фыркает, про себя принимая правоту Пепельно – Да разве взрослым это втемяшишь? Иди, говорит, и всё, не то домой тебя верну. А я домой не хочу. Совсем-совсем не хочу! Сначала торговцем стать, а потом уж домой, не раньше!

Внимание нового знакомого к цветкам огнецвета Герда замечает быстро. Наверное, тоже раньше их не видал, вот и смотрит так заворожено. Красивые ведь, правда. Она осторожно подхватывает стебелек одного из них, протягивая Пеплу.

- Говорят, они удачу приносят – Девочка улыбнулась и пожала плечами – Мне не принесли, так может, хоть тебе… вам повезет. Возьмите, с вас не убудет, добрый господин. Он совсем не жжется, если лепестки не трогать.

Жестом куда более смелым она заправляет цветок в один из кармашков на одежде тифлинга. Возражения, как говорится, не принимаются.

Спрыгнув с насиженного места, Герда встаёт перед Пепельным, переминаясь с ноги на ногу. Надо же, почти не болит! Чудеса да и только, но другого от этого загадочного путника ожидать и не следовало – девочка смотрит на него глазами, полными восхищения, а после заливается хохотом. Ну кто же дитя неразумное госпожой звать будет?

- Не буду, не буду против, господин Пепел! – Она приседает перед ним в неловком реверансе, но выходит у неё это изящное действие нелепым и забавным. Увидала однажды, как благородные дамы расшаркиваются перед знатными господами, а повторить не смогла, едва не завалившись на бок – Ой!.. Ну-с, пойдемте? Я тута не ориентируюсь совсем, а вот в городе каждый уголочек, каждый закоулочек знаю! Вы же не местный, да? В магазине дяди Баугра если не весь Онтомир, так его половина побывала точно, а вас я там не видала ни разу. Хотите, сама потом до постоялого двора провожу? Самого лучшего! Честно-честно!

- Как было бы проще, не будь между «надо» и «хочу» никаких отличий – Герда скрещивает руки на груди и дует губы. Все эти премудрости взрослых были такими непонятными, такими сложными. И откуда только взялось это нелепое желание всё усложнять?

Козьи ушки легонько дёргаются – где-то вдалеке защебетал соловей, песней своей вторя веселому свисту ветра. Вестник приближающихся сумерек, голосок у него звонкий, красивый, какого и у самого умелого певца не сыщется. Девочка заслушалась бы им, но слишком сильно уже хотела вернуться в город. Соловьёв, если хорошенько прислушаться, даже там услыхать можно.

Тихий звон снова обращает внимание Герды к Пеплу. Сколько цацок! И все так ярко блестят в свете заходящего солнца. Иной гадалке будет завидно, если той повезет увидеть тифлинга хотя бы издалека. А вот сама коза никаких украшений не носила. Неудобные они, звякают на всю округу не хуже её копыт.

Звяк-звяк, цок-цок.

Она снова хихикнула, на этот раз немного смущенно. Приятные слова ободряли, грели душу, и девочке несомненно хотелось ответить своему новому знакомому чем-то столь же, как ей казалось, ценным. Но чем? В рогатую голову пока не приходило ни одной дельной задумки, потому Герда только кивнула, направляя взгляд туда, куда было указано. Темнеет, но дорогу всё ещё прекрасно видно.

- Но разве не лучше выйти пока светло? – Склонив голову на бок, она пару раз непонимающе хлопнула глазами, дожидаясь объяснений. Ситуации они, впрочем, не прояснили: девчушка пожимает плечами и делает новый глоток чая, неожиданно для себя отметив, что пьёт его в одиночку. Как же так?

Тихо шипит костер, которому было суждено тот час же погаснуть, а Герда аккуратно тянет раненую ногу, прикидывая, сможет ли пройти путь до города без вынужденного привала. Оставаться ночью посередь дороги – не самая лучшая перспектива. Хорошо, если они не нарвутся на разбойников, что периодически хозяйничают в этих лесах, или, гляди-ка, кого похуже. Девочке стало не по себе: повстречаться с каким-нибудь степным духом, о которых в окрестностях Онтомира ходило много легенд, ей совсем не хотелось.

Брр, лучше руку запустить в котомку, полную ужей.

- Пойдемте, любезный господин – Она робко улыбнулась, касаясь своей ладонью руки Пепла. Тёплая, большая, на ней могло бы уместиться две её ладошки – Герда не спешит отпускать его. Только крепче сжимает пальцы, стараясь казаться более уверенной, и идёт вперёд.